В северной части Белоруссии, от западных до восточных ее границ, протянулась полоса возвышенностей, которые образовались в эпоху последнего оледенения. Подпруженные ими потоки талых вод, текущих с севера, разливались широкими водоемами. Позже из этих приледниковых озер появился сток, который дал начало рекам, в том числе — Березине (днепровской).
Древнее приледниковое Верхне-Березинское озеро имело площадь около 300 — 400 квадратных километров. Оно было неглубоким, с довольно плоским дном и волнистой береговой линией. Холодные ледниковые потоки приносили сюда песок и глину. После ухода ледника уровень озера стал резко понижаться. Прибрежный песок высыхал, подхватывался ветром и превращался в песчаные холмики-дюны. С потеплением климата все большие пространства стали занимать леса, сухие на дюнах и заболоченные в понижениях. С тех пор прошло несколько тысяч лет. Верхне-Березинское озеро превратилось в обширную заболоченную и залесенную низину. Но в отдельных наиболее низких местах и до сих пор сохранились остаточные озера. Некоторые из них соединяют друг с другом Березина и искусственные каналы. К ним относятся Ольшица, Плавно-Манец, Медзозол. Другие же — Межужол, Домжерицкое оказались бессточными. Расположены они среди болот и лесов.
Когда мы готовились к поездке на озера Медзозол и Межужол, расположенные в Докшицком районе Витебской области, то представляли себе необъятные леса и болота, тучи комаров, бездорожье.. Все это оказалось так и вместе с тем выглядело иначе, чем думалось.
К озеру Медзозол мы добрались вполне благополучно. Здесь у деревни Бирули близко к озеру подходят дюны и берег высокий, песчаный. Это округлый водоем площадью около 5 квадратных километров. В тихий субботний вечер из разных мест на озере собрались рыбаки. Улов их состоял из щук, карасей, плотвы. Здесь лее, на берегу, одни варили уху, другие пели песни, третьи работали допоздна, стараясь использовать длинный июньский день. В этот вечер мы познакомились с началом реки Березины, Нешироким, но полноводным потоком она впадает в Медзозол с севера, пересекает его и вытекает на юго-востоке. Хорошая проточность озера сказывается на всей его жизни. Несмотря на мелководность, в нем и зимой и летом достаточно кислорода, вода летом теплая, на дне не образуется мощного ила.
«Наше озеро веселое,— отвечал на наши расспросы старик-рыбак. Река Березина в него течет. Оно рыбное. Межужол — темное озеро, кругом торф и лес. Мелко, а с шестом не пройдет — дно жидкое».
И действительно, озеро Межужол оправдало наши предположения. Дорога к нему вилась через бесконечный, казалось, лес. Она соединяла небольшие, заброшенные в самую чащу деревни. Зимой, как мы потом убедились, здесь тоже можно проехать, тракторы в эту пору вывозят из болот и лугов сено, накошенное летом.
Наша маленькая проводница, которую мы везли с озера Медзозол в дальнюю деревню к бабушке, узнавала бесчисленные повороты и объезды в лесу по только ей известным признакам. Правда, лес не был однообразным. Участки сухого лишайникового бора сменялись влажным осинником или березняком. Время от времени дорога шла но гати через болото. Здесь росли темные искривленные сосенки, между которыми пышно расцветал богульник с резко пахнущими белыми цистами, мелькали сизые кустики голубики, а на моховых подушках. блестели яркие цветочки клюквы.
До более доступного южного берега озера мы не доехали метров триста. Отсюда предстояло идти пешком по болоту, неся на себе довольно увесистое оборудование. Нас сопровождал лесник — большой знаток этих мест. Вот где мы сразу попали в цепкие объятия комариных полчищ, хлюпающей неустойчивой болотной земли, передвижение по которой требовало способностей гимнаста и канатоходца.
Болото с кривыми соснами подступало к самому озеру. Торфяные берега везде открыты, растительности вдоль них почти нет. Наверное поэтому озеро выглядит так неприветливо. Это впечатление еще более усиливается, когда выезжаешь на середину. Под тобой желтоватая, но прозрачная вода глубиной менее метра. На дне, если только эту студнеобразную массу неопределенного цвета можно назвать дном, ничего не растет. Даже глубину озера невозможно измерить, так как жидкая масса при прикосновении поднимается вверх и долго не оседает.
Позже, когда мы брали образцы донных отложений, выяснилось, что мощность этих жидких сапропелей достигает 5,5 метра, глубже они становятся более плотными, а затем сменяются песком с небольшой прослойкой торфа.
Озеро Межужол площадью 2,7 квадратных километра окружено со всех сторон торфяниками, питается болотными и дождевыми водами, в которых очень мало минеральных солей и много органических кислот. В кислой среде не могут жить многие растения и животные, и в результате озеро почти не зарастает. В зимнее время в воде постоянно не хватает кислорода и часто наблюдаются заморы. Погибает даже такая не привередливая рыба, как карась и линь.
Зимой мы были на озере снова. Заехали к знакомому леснику. В наших белорусских деревнях так принято: приезжаешь к человеку, которого ты мельком видел или вовсе не знаешь, и никто не удивится твоему внезапному вторжению. Заходишь в избу, стараясь не видеть грязные следы, оставленные собственными сапогами на чистых половицах, но тут же услышишь доброжелательное: «Заходите в хату, грейтесь, да несите вещи в комнату, полы еще раз помоем». После этого сразу забываешь о привычной городской щепетильности и деятельно устраиваешься, как у себя дома.
А потом после морозного дня и сытного ужина слушаешь рассказы о медведях, забредающих из соседнего Березинского заповедника и устраивающих берлоги в стогах сена, о богатстве здешних лесов, об отчаянных партизанских делах и снова, в который раз проникаешься бесконечным уважением к простым сердечным людям, одинаково способным на подвиги и на будничные дела.
Здесь всех интересует дальнейшая судьба озера. Ведь при осушении окружающих болот уровень воды в нем неизбежно понизится, и оно превратится в непроходимое топкое болото. Но возможен л другой путь. Выбрать из озера жидкий сапропель, использовать его как удобрение на полях. Тогда очищенное озеро станет глубже, условия жизни в нем улучшатся и рыбы будет больше.
«Заходишь в избу, стараясь не видеть грязные следы, оставленные собственными сапогами на чистых половицах»
Как по-свински.